Елена Куторгене - заслуженный врач-окулист, по национальности - литовка. С первых же дней немецкой оккупации к ней стали обращаться за помощью преследуемые нацистами и литовскими националистами евреи. Она не отказывала никому и старалась помогать им всем, чем только могла, рискуя при этом собственной жизнью. В 1982 году "Яд ва-Шем" признал её "Праведником народов мира" за спасение евреев. А еще она с самого первого дня войны вела дневник, отрывки из которого я и предлагаю вам почитать. Возможно, вы отметите для себя и некоторое сходство событий с днём сегодняшним...
ЛИТВА. КАУНАС (КОВНО). июнь 1941 - март 1942 ...
22 июня.
Ясное, яркое, сияющее утро. Сегодня с 4 часов аэропланы не дают спать. Моя жилица, сестра милосердия, прибежала ко мне в одной рубашке, страшно испуганная, и сказала: "Война". Мне это показалось таким диким, что я посмеялась над ней и послала её спать. Она послушалась. В 6 часов я пошла в парикмахерскую. Улицы были тихи и пустынны. Я с усмешкой подумала, как люди легко поддаются панике. Кое-как, от ворот к воротам, я украдкой добралась до дому. Я всё ещё не верю. По радио услышала речь Гитлера о вторжении. Обвиняет большевиков в нарушении договора. Большевики-де с англичанами поддерживают сербов и так далее.
Сейчас говорит Молотов.
Теперь я только поверила. Позвонил Д.Б., сказал, что за мной пришлёт машину для отъезда в СССР. Я сказала, что дочь лежит в больнице в тифу, не могу её оставить и прошу дать мне машину для перевозки её домой. Он согласился и попрощался со мной.
Привезла Лилю из больницы. Она слаба, мы внесли её на руках. Летают аэропланы, говорят, что это немецкие. Выстрелы раздаются совсем близко.
23 июня.
Всю ночь шли войска. Утром улицы пусты. Люди бегут с чемоданами. Куда? Никакой власти, никаких приказаний и разъяснений. Все растеряны. Одиночные солдаты проходят... Все растеряны. Положение евреев ужасное, в соседней еврейской семье - сын, прелестный юноша, ушёл с рюкзаком. Отец собирается тоже уйти. Зашёл и просит меня поддержать семью. Говорит, что немцы женщин и детей, наверное, убивать не будут. Квартира точно разгромлена, вещи разбросаны. Начали складываться, но потом и муж и жена ушли в чём были, она с одной только сумочкой в руках. Евреи уходят с корзинками, детскими колясками. Испуганные лица. Бледные.
В 6 часов утра слышны были сильные взрывы, потом горели склады на другом берегу Немана. На ясном знойном небе клубы темного дыма с языками пламени - жутко. От взрыва выбиты стекла в 3 комнатах.
Образовано Литовское временное правительство, приказавшее вывесить национальные флаги, поют литовский гимн, обещают независимую Литву с присоединением к "Новой Европе" под руководством "великого" Гитлера; назначены уже министры, радио все время беспрерывно играет литовские песни. Вечером, в 9 часов, было заявлено: передан приказ, чтобы немецкое военное управление организовало уничтожение отступающих по Вилкомирскому шоссе частей Красной Армии, стремящихся соединиться с идущей от Вилкомира колонной Красной Армии, спешащей к Каунасу, чтобы аэропланы обстреливали эти части (я так и не поняла, разве в Ковно есть уже и немецкое военное управление?!) Кроме того, литовское радио говорило и много раз повторяло, что вода отравлена "красными бандитами и варварами".
Часов в 11 утра около нашего углового дома послышалась сильная перестрелка - пулеметная и ружейная. В окно мы увидели воинскую часть (человек 100), поспешно, но в полном порядке перебегающую с ружьями наперевес через Канто улицу. Слышна была команда командиров.
Сзади ехали две небольшие пушки; очевидно, эта отступающая в порядке часть спешила... ее преследовали, должно быть, литовские добровольцы, следуя приказу убивать русских солдат. Девочка рассказывает, что видела мёртвого убитого русского солдата, убитого, должно быть, из-за угла... Отдельные красноармейцы, проходя по улицам, отстреливаются, так как в них стреляют из окон и крыш "литовские патриоты". Ужасно это патриотическое одичание. Еще долго ночью раздавались выстрелы, да и сейчас, в 4 часа утра, ружейная стрельба не перестаёт. В кого же стреляют? Зачем. Может быть, от страха, для собственного ободрения, поддержки "патриотического мужества"? Вот я вижу войну своими глазами и слышу её своими ушами. Боже! Какая бессмысленная, нелепая, отвратительная вещь, от скольких случайностей зависит победа.
24 июня.
5 часов утра. Совсем близко громкий пушечный выстрел. Села к радио, по-немецки поют "Роз-Мари" и играет какая-то тихая мелодичная музыка. Для кого? Почему? Ничего не понимаю.
Железная дорога забита беженцами. Наш дом опустел. Все евреи бежали, ушли владелица дома с девочкой, молодой адвокат с женой. Нижняя жилица, русская, разбила окно и через него увезла свои вещи. Окна заклеены полосками бумаги, вымерли улицы; всё ещё идут, бегут евреи с узлами, тележками, чемоданами. Уже с 10 часов утра в первый день войны русские стали вывозить свои семьи и учреждения.
По литовскому радио беспрерывно льются литовские песни, марши и обещания. Я теперь вижу, что современники ничего не понимают в совершающемся, а историки знать не могут, даже факты и те могут быть записаны с сомнительной точностью... Вообще, всё - какой-то причудливый, страшный сон. Два дня почти не ем, сплю по 2 часа, нахожусь в состоянии напряженнейшей тревоги и тоски: Лиля лежит в тифу, выстрелы, пальба, убийства. Сколько горя и страданий вокруг. Люди отбросили свою жизнь, в 10 минут расстались со своим прошлым и бегут от Гитлера, как от чумы...
Снова по радио слышны речи о "всемирном еврействе, теперь объединяющем английскую плутократию с красными бандитами Кремля". Как все нелепо, дико, упрощенно, как, начиная с великой войны, снизилась на моих глазах европейская культура и мораль! Где теперь аристократия духа?
26 июня.
Ковенское радио в 6 ч. утра от имени "партизан" сказало, что будут на месте расстреляны воры, разбойники, рецидивисты, чтобы старые полицейские вернулись на службу и поддерживали связь с временным управлением...
Говорили, что из тюрьмы выпущены все офицеры, которые сидели за контрреволюцию... Радио предупредило, что евреи стреляют из пулеметов и окон и что за каждого раненого немца будет расстреляно 100 евреев. Хотя по радио было сказано, что все могут идти встречать с энтузиазмом входящие немецкие войска, вдруг приказано закрыть и завесить окна. Предупреждение, что будут стрелять в окна, я сама видела, как стреляли в стену. Сегодня в 5 ч. вечера город совершенно мёртв. По улицам ходят литовцы и все время стреляют. Очень тяжелое впечатление производит этот предостерегающий, какой-то злой хлюпающий звук выстрела...
Страшно... Ведут и ведут мимо окон старых и молодых евреев в тюрьму. Время от времени проносится по пустынным улицам карета скорой помощи или грузовик с громадным красным крестом и белыми фигурами сестёр и санитаров, собирающих трупы (чьи?)...
Год тому назад вступала Красная Армия - ехали бесконечные повозки и танки, и народ сбегался на них смотреть. Началась новая жизнь. За этот год пережито было так много. Я так верила, так увлеклась прекрасной советской мечтой.
Светлый, ясный, жаркий день. Немцы в городе. Началось. Сегодня город обильно украшен литовскими национальными флагами... На улицах масса вооруженных людей с национальными повязками. Люди очень несимпатичные, зверские, ходят с ружьями наперевес. Ведут евреев поодиночке и группами, с тоской вглядываюсь в них. Врезался в память высокий, элегантный пожилой еврей с бледным лицом, спокойным и полным решимости, затем группа женщин, стариков.
Впереди одной из таких групп шла супружеская пара; пожилые люди, они нежно поддерживали друг друга. Поразило меня бледное лицо молодого еврея в длинном сюртуке, шедшего с гордым вызывающим видом. Не могу забыть невысокого худенького юношу в этой толпе, который шёл, читая открытую книгу, не обращая на окружающее никакого внимания. Его лицо выражало холодное презрение и вызов. Толпа вокруг на Лайсвес аллее издевалась, злорадствовала, гоготала, смеялась над проходившими. Ко мне подошла какая-то немолодая дама и сказала со слезами на глазах: "Как ужасно, что люди могут радоваться по такому поводу". Я была потрясена всем виденным, разбита.... И откуда эта злоба, эта жестокость? С каким-то сладострастием ведут эти "партизаны", упоенные, видимо, своей властью, носятся вокруг с ружьями с видом победителей.
Немецкие солдаты хорошо одеты, упитанны, аккуратны. Производят совсем другое впечатление, чем красноармейцы, въезжавшие в прошлом году - усталые, оборванные, худые. Автомобили, машины, повозки - всё зажиточно, крепко, практично, лошади крупные, породистые, хотя худые. Литовское население приветствовало гораздо горячее, чем русских в прошлом году, дарило цветы... Флаги радостно развевались. Деловито, угодливо, заискивающе лебезили "партизаны", особенно проявляя свое усердие на "жидовском" фронте. Упорно говорят, что евреи стреляли из окон, даже якобы из пулеметов, но очевидца ни одного не было.
На службе, в больничной кассе, неприятные минуты: сестра накинулась на меня с такой грубостью и злобой, что я даже удивилась - лично я ей ничего никогда не сделала плохого. Она сорвала со стены портрет Сталина, который был повешен мною, и растоптала его ногами. Вообще во всем городе разбиты все витрины, выброшены и уничтожены все советские эмблемы, портреты, книги, бюсты, фигуры, в особенности грустно глядеть на книжные витрины - кучи битого стекла перемешаны с бумагой. Литовское население покорно соглашалось, но втайне иначе думало, скрывало свою злобу про себя и чем больше ее скрывало, тем сильнее она проявилась, когда не надо было сдерживаться. С какой радостью бежала бы и я из этого проклятого города, от этих чужих людей!... Партизаны (какое глупое и неверное название) убивали испуганных, бегущих, отступающих красноармейцев, безоружных, усталых, разбитых... Нигде, нигде не вижу человечности, гуманности.